А я - прикиньте? - пишу с телефона. В нашей глухой деревне интернет есть. А в городе Костроме, где я была ту неделю, и в городе Нижнем Новгороде интернета у нас нету. А собака становится реально очень сильной, быстрой и выносливой. Как-то так.
Чтойта Вульфис разбуянился нипадеццки. -___- Бродит, орет песенки, воет и собак гоняет. Я его боюсь. Кажется мы сейчас попремся на утренний автобус в костро. Холодно же, ыиии! >__<
А теперь очень, очень осторожно. Выцепила. Несколько людей, которых очень хочется потрогать за руки и посмотреть, послушать, посидеть на корточках на бортике фонтана. Лето? Страшно, что это опять весна и очень знакомая тяга жопы к очередному исключению. Ввязаться, запутаться, поназацепляться эмоциями. Страшно, когда вот так начинает вытрясывать, потому что понятно - хочется, и все тут, каждая мысль - линейное осветление, думать или стараться не думать - только набирать обороты. И никакая разумность еще ни разу меня не спасала, только помогала мягче упасть. Подвернутое плечо. Недоуменные обиды. А все потому что мун, который долго вскрывал меня тогда, добывая себе силу. Сейчас я сильнее. Умнее? Да врядли... И я такая вся могу сколько угодно думать, что жить не хочется, терять нечего и вообще. Но чувствую я иначе. Хочется. Дико хочется. А сейчас я, разумеется, вместо того, чтобы взять и написать пару писем, буду всячески тормозить, тупить, топтаться, делать разные намеки, страшно переживать, и вообще все испорчу. о_О
хреноооово... *ноет* моя голова... краем уха - что операция прошла неплохо. Макс сегодня наехал на мелкую, у нее теперь много мелких дырок на носу, на губе, и одна глубокая - в верхней десне. Чутье говорит, что все прекрасно обойдется, а мозгами я вся такая на нервах - что бы такое для собаки сделать. Нет, ну правда, что, идиотка? Перекиси в рот залить? Отхреначить Макса монтировкой. Собакам сегодня тоже хреново... А я спала на закате солнца. Молодец какая. Холодно, грязюче, как будто я тут и не убиралась, полный таз грязной посуды, которую я вчера перемыла, опять заставленный и заляпаный стол, а вчерашнее многоеды куда-то испарилось. Какой-то пиздец.
Пламя высотой в ладонь пляшет в баночке, переливаясь и изгибаясь, как северное сияние. Две сандаловые палочки - не чувствую запаха, просто кружится голова. До половины дотлевшая сигарета. Что-то никак не забыться.
Монтировка - лучший друг девушки! Гвозди вытаскивать, гвозди забивать, стены разьебывать, обои сдирать, в печке ковыряться, занавески вешать, от Максика отбиваться, соседей пугать. А еще она клевая и синенькая.
как-то опять тухло. я надеялась посмотреть ледоход на волге, в принципе, мне для этого не обязательно ехать в Нижний, хватит и Костромы... как-то не пыщпыщно...
Ну псе. Первая попытка меня выделать шкуру считается открытой. Шкура снята днем, немного выскребена, сейчас посолена и накрахмалена, хотя что-то мне кажется, что пачки одного и пачки другого как-то маловато. Не очень хорошо понимаю, как они будут вытягивать жидкость, если уже промокли и в целом в воздухе довольно влажно... До утра шкурка поживет на веранде, а там глядишь, придумается, как еще ее не убить. Хочу ее не убить! *ушла в темку про выделку шкур*
Значете, че я поняла? Я НЕНАВИЖУ русскую деревню. Потому что я НЕНАВИЖУ алкоголиков и выпивающих. Съезлили, блядь, в магазин за хлебушком. Я похоже единственное некурящее, трезвое и ОЧЕНЬ ЗЛОБНОЕ сейчас существо во всей этой тусне, и я, блядь, забираю ключи от машины и снимаю с нее аккумулятор, потому что Дог доверил ее мне. Даже если бы я и увлекалась алкоголевыпиванием, я бы, мля, пила бы в одиночестве, чем с этими. Даешь русскую деревню без людей! Перестаньте рожать детей, которые вам не нужны, спейтесь и сдохните, суки.
ну фсе. писключие мелкособаки всех разбуждают. начинается день. кажется, я буду мноого писать. даже поняла, почему. я не жду от этого места и от этого народа понимания. понимание теперь - только мое дело.
Девять часов автобуса, мы спим на длинном сиденьи, разные, разные города, городки, деревни, сгоревшие сосняки. Кострома. читать дальше Накурено. Арта с Урсом возятся на кухне. Марфины полосатые половички. Дог. Дога. Бледный, тяжелый, но такой живой. Я тебя люблю, Дога, слышишь? Я только забыла снять аккумулятор с волги, но антену мы повесили... Волчишка. Пиццерия, разговоры, хочет приехать Лел. Маленький живой котец, толстый, неаккуратно вырезанный из какого-то-там камнеглаза. Автостопом не пустили, потому что у всех сейчас неприятности резко заслучались. Такси, гонит под 140 по трещинам в асфальте, снова я как будто стою выложенных за меня денег, собака свернулась клубком в ногах, а я неотрывно смотрю на дорогу, и пытаюсь представить, что оно там будет, как? "Так ты не оттуда?" "Нет. Еду заменить человека". И полчаса втыкать, ЧТО же я на самом деле сказала. Вылезаю из машины, смотрю, как уезжает - и нарастающая такая звенящая тишина. Бродила, буянила, зашла к соседке, пока Вулх не вернулся. А потом было тяжело, и мне казалось, что я приехала сюда умирать. Как будто перехватила на себя все то отчаяние, что здесь разлилось. Лежала влежку почти сутки, хотела уезжать обратно - какой к черту из меня помошник? Я думала, что смогу приехать, взять в руки, устроить, поддержать, а сама завалилась своими проблемами... Но шоколадки содержат гормон счастья, и берешь себя в руки. Я наверное слишком никак не умею управлять своими эмоциями, мне в новинку одновременно помирать от кучи неудобств в теле, голове, обстановке, и при этом продуктивно размышлять и устранять. Например, просто взять и переодеться. Совсем круто было бы баню, или хотя бы вымыть голову, но это было нельзя. В итоге сейчас на мне чьи-то камуфляжные штаны, обернутые вокруг пояса, как юбка, блин, с запахом, подпоясаные собачьим ошейником, но мне почти круто. Собак утром я водила гулять босиком и в одной футболке. Да, снега тут местами по щиколотку, а если забресть подальше, то и по колено, хотя по дорожкам течет, вода и снег чертовски обжигают ноги, даже вдруг становится страшно - а действительно ли я хочу сейчас ходить по снегу? Потому что без "действительно хочу", я чувствую, можно слишком сильно и нездорово замерзнуть. А короткие рукава футболки - это мягкость теплого свежего ветра и солнца. А вокруг расстилаются поля и леса, пустая, казалось бы, почерневшая деревня, и мои-мои, апрельские цвета. Кромсала стену монтировкой, сдирая обои и подгнивающий утеплитель, множество гвоздей в черную крышку, и строить собак. Гудела печь, там пылало такое пламяще, и мы жгли эти старые обои, слои за слоями, картон, утеплитель, мою такую никчемную жизнь. А потом я лазала по серым яблоням, медленно, подолгу сидя, нюхая и смотря вокруг. А потом черт меня дернул, и я полезла на крышу. Крыша сложная, у нее много разноуровневых скатов, хз, как это лучше назвать. С заборчика на первую, там на двух нограх, словно по карнизу, оттуда еще наверх, прижимая всем весом ломкие колышки, чтобы не раскрошились подо мной, а оттуда еще наверх, на всех четырех, а потом на самую большую, метра три-четыре под высокий уклон по голому старому потрескавшемуся шиферу, рядом с лестницей, за которую страшно держаться. Нет, сцуко, впечатления эти ко мне пришли позже, когда слезала и чертыхалась. Наверх я заползла лзла гладко и четко в совершенном едином кайфе с тушкой, а там была такая шикарная высота, далеко-видно и старые пахучие доски. Жалко, что на крыше нельзя лежать - она действительно слишком крутая, но я обязательно сделаю нормальную лестницу, если буду здесь обитать летом. Стремно как-то часто лазить повыше того, откуда три дня назад навернулся Дог. Тушка молочного теленка. С фермы продают - захлебнулись, только родившись. Мягкая шерстка цвета кофе с молоком, мягонькие ушки, губы, ухрррррв. Ножки. Мышцы под кожей. Он прекрасен. Ауррр. Странное ощущение. Пропадет ведь, когда придется разделывать и варить... >___> А потом Верен с Артен, и я как-то лишний на этом сборище. Филиал тульской и костромской квартиры - не мои порядки, не мой ритм, не нравится. И тогда я взяла бооольшую куртку и ушла спать на улицу, на груду сваленных пенькодров. о__О Звезды мои затянуло дымкой, и катаясь туда-сюда эхом в двух-трех деревнях непрестанно лаяли собаки, было тепло в куртке, и из темноты кто-то смотрел. А потом я проснулась с мыслью, что могу незаметно отморозить себе жжопу, и уползла в дом на печку. Последнее время все включают мне Белую гвардию, к чему бы? На печке я долго не протянула, и спасаясь от света, шума, музыки, голосов и запаха курева, утянув с собой договский спальник и собаку, уползла спать в пристройку. Сделала я это зря, потому что, бляаа, там стояли канистры с бензином, машинным маслом, и еще хрен знает чем, но из-за того, что там было холодно, как на улице, запахи особо не мешали, поэтому через пару часов я с удивлением проснулась оттого, что мне было просто удивительно хреново до трясучки и нарушения координации. Сделала себе чаю - здешнее открытие - крепкий черный быдлочай+много лимона+много сахара+смородиновое варенье = своеобразновкусная тонизирующая вещь. Собственно, дотонизировалась, сижу здесь и пишу. А хрен ли? Мы-таки сделали безлимит. Здесь давно рассвело, и семь собак по всему дому периодически бегают во сне. Хочется, чтобы просто нахрен накрыло откровением, устала рассыпаться по впечатлениям, может быть не стоило приоткрывать крышечку кипящего чайника, а стоило подождать, пока не взорвался бы чайник? Только чета я не уверена, что чайник - это мои проблемы, а не я. -___- Или можно как-то спровоцировать сход одной конкретной лавины? Как-то не могу придумать конец поста. По идее конец там, где про семь собак... о_О
Рай у собаки на кухне. Из рая собаку регулярно изгоняют. Потому что обычно она прирастает к кухне корнями, притворяется эдакой выпуклостью на линолеуме и терроризирует бабушку. Любимая фраза бабушки: "Она на меня глядит. Наверно поесть хочет." По неизвестным мне причинам поевшая собака никак не отличается от не поевшей.
На улице серый ветрище. Когда у нас в городе так дует, обычно где-то недалеко штормовое предупреждение. В узких коридорах между домами шквалит так, что не получается ходить - или ехать назад, или лететь вперед. Интересно, как оно здесь. В ивином пальто парусность у меня почти-почти превышает вес. Голову выдувает напрочь. Приносит запахи с воды. Последний фронт, а за ним - весна. На высокий обрыв бы. Завязать плотно уши и голову и шею, чтобы не вытянуло душу - и как воздушный змей - на натянувшейся струне куда-то в небо, где закрывают глаза. Накрывает мыслями и в эти моменты сильно кружится голова. Идти, не идти? Слишком тонко, слишком нет различий между серыми шкурами, рябью на воде и прошлогодним кленовым листом, царапнувшим по лицу.